КСЕНИЯ ТРАЧУК
КСЕНИЯ ТРАЧУК
Ксения Трачук
Писатель
Кандидат исторических наук, политолог, лингвист, писатель, драматург, поэт и автор современной социально-психологической прозы. Главный творческий интерес Ксении представляют нравственные и духовные ценности, а также сложности межкультурной коммуникации.
Анастасья. Парижский роман
Сколько стоит французская мечта?
Выпускники московского Иняза Настя и Боря приезжают учиться в Париж. Она стремится стать настоящей парижанкой, а он — сказать новое слово в науке. Престижный институт, где готовят французскую элиту, утончённые интеллектуальные круги, полезные знакомства... Уникальный шанс — или ловушка для неискушённой русской души?
В середине двухтысячных и десять лет спустя герои ищут выход из заколдованного французского «Шестиугольника», где смешались большие страсти, скандальные расследования и по-русски мучительные нравственные дилеммы.
Выпускники московского Иняза Настя и Боря приезжают учиться в Париж. Она стремится стать настоящей парижанкой, а он — сказать новое слово в науке. Престижный институт, где готовят французскую элиту, утончённые интеллектуальные круги, полезные знакомства... Уникальный шанс — или ловушка для неискушённой русской души?
В середине двухтысячных и десять лет спустя герои ищут выход из заколдованного французского «Шестиугольника», где смешались большие страсти, скандальные расследования и по-русски мучительные нравственные дилеммы.
Анастасья. Парижский роман
Мост Искусств — маленький ресторан на острове Сен-Луи — профессорская квартира в Сите-Ю...
Ритуал встреч после долгой разлуки устоялся настолько, что нарушить его могла лишь непогода. Но вот в их планы вмешалось нечто новое — забастовки «жёлтых жилетов», парализовавшие половину Парижа. Социальные протесты, стартовав в регионах, захватили столицу — и долгожданный вечер казался безнадёжно испорченным.
— Как думаешь, долго это будет продолжаться? — спросила Анастасья: она больше часа добиралась до университетского городка на такси, хотя обычно дорога занимала минут двадцать.
— Со времён Великой революции ничего не изменилось... Как видишь, мы, французы, сейчас так же примитивны в своих политических традициях, как и в другие эпохи! Впрочем, магазины работают, поэтому Гилен помог мне подготовиться к твоему визиту.
На столе изящной, обставленной антиквариатом гостиной их ждал холодный ужин с шатонёф-дю-пап — не узнать эту памятную бутылку было невозможно. Чёрные глаза Рафаэля, как обычно, смотрели пристально и иронично — как будто он заранее не принимал всерьёз то, что она могла сказать или сделать.
— Знаешь, я много думал о тебе... — начал он.
— Потому что был в России?
— Да, именно поэтому... В своих чисто русских душевных исканиях ты всё же совершила одну главную ошибку!
— О, в этом мне нет равных, — улыбнулась Анастасья.
— В ошибках есть своя прелесть, я всегда это говорил...
Нужно было срочно сменить тему. Они не встречались почти три месяца, и всё это время Анастасья мучительно хотела его видеть... Можно подумать, их связь длилась не десяток лет, а несколько месяцев!
— Кстати, Монреаль заливали дожди, даже удивительно. Я думала, там всегда прекрасная осень...
— А в России за три недели — ни одного дождя! — перебил её Рафаэль. — Всё же закончу свою мысль... Впрочем, не буду распространяться о заседаниях Валдайского клуба, олимпийском Сочи и презентации моей книги... Но могу сказать тебе как эксперт: именно в России сейчас бьётся пульс истории!
Ритуал встреч после долгой разлуки устоялся настолько, что нарушить его могла лишь непогода. Но вот в их планы вмешалось нечто новое — забастовки «жёлтых жилетов», парализовавшие половину Парижа. Социальные протесты, стартовав в регионах, захватили столицу — и долгожданный вечер казался безнадёжно испорченным.
— Как думаешь, долго это будет продолжаться? — спросила Анастасья: она больше часа добиралась до университетского городка на такси, хотя обычно дорога занимала минут двадцать.
— Со времён Великой революции ничего не изменилось... Как видишь, мы, французы, сейчас так же примитивны в своих политических традициях, как и в другие эпохи! Впрочем, магазины работают, поэтому Гилен помог мне подготовиться к твоему визиту.
На столе изящной, обставленной антиквариатом гостиной их ждал холодный ужин с шатонёф-дю-пап — не узнать эту памятную бутылку было невозможно. Чёрные глаза Рафаэля, как обычно, смотрели пристально и иронично — как будто он заранее не принимал всерьёз то, что она могла сказать или сделать.
— Знаешь, я много думал о тебе... — начал он.
— Потому что был в России?
— Да, именно поэтому... В своих чисто русских душевных исканиях ты всё же совершила одну главную ошибку!
— О, в этом мне нет равных, — улыбнулась Анастасья.
— В ошибках есть своя прелесть, я всегда это говорил...
Нужно было срочно сменить тему. Они не встречались почти три месяца, и всё это время Анастасья мучительно хотела его видеть... Можно подумать, их связь длилась не десяток лет, а несколько месяцев!
— Кстати, Монреаль заливали дожди, даже удивительно. Я думала, там всегда прекрасная осень...
— А в России за три недели — ни одного дождя! — перебил её Рафаэль. — Всё же закончу свою мысль... Впрочем, не буду распространяться о заседаниях Валдайского клуба, олимпийском Сочи и презентации моей книги... Но могу сказать тебе как эксперт: именно в России сейчас бьётся пульс истории!
Ради Евы
Она приехала из страны, которая когда-то называлась Францией, и готова на все, чтобы обрести полную свободу: от семьи, общества и даже от собственного тела. А он никогда не покидал Россию, увлекается историей и создает виртуальные вселенные. Что готовит им встреча в Москве 2060 года?
Природные катаклизмы, политические интриги и борьба за право быть собой... Герои оказываются вовлеченными в чужую и очень опасную игру, где их судьбы вплетаются в замысловатый узор неспокойного и хрупкого нового мира.
Роман стал победителем Всероссийского открытого литературного конкурса Фонда культурного наследия А. С. Грибоедова «Блажен, кто веры был блюститель...».
Природные катаклизмы, политические интриги и борьба за право быть собой... Герои оказываются вовлеченными в чужую и очень опасную игру, где их судьбы вплетаются в замысловатый узор неспокойного и хрупкого нового мира.
Роман стал победителем Всероссийского открытого литературного конкурса Фонда культурного наследия А. С. Грибоедова «Блажен, кто веры был блюститель...».
Ради Евы
Целая вечность! Как будто это длилось целую вечность...
Они, забыв обо всём на свете, стояли обнявшись посреди единственной комнаты его неубранной, тёмной холостяцкой квартиры и не обращали ни малейшего внимания на окружающий беспорядок. Внезапно Ева, подняв голову и глядя куда-то поверх его плеча, выпрямилась и решительно отстранилась.
— Что это?
— Где?
— Вон там, на столе. Настоящие, живые цветы?!
В старинной стеклянной банке, поставленной на специально освобождённый кусочек стола, заваленного остатками разобранного ретрокомпьютера, красовались розы. Пять ярко-алых, вызывающе роскошных роз. Ева, не отрываясь, смотрела на цветы почти с ужасом, как будто увидела в комнате живую кобру.
— Я купил их тебе. Эти цветы для тебя, — спокойно сказал Ренат.
Ему стоило большого труда достать такой шикарный букет: как пояснили в онлайн-бутике, розы теперь не в тренде, все давно перешли на более практичные орхидеи.
— Для меня?.. — недоумённо переспросила Ева.
— Да, я купил тебе цветы. Что в этом странного?
— Нет, правда... Ты понимаешь, что говоришь? Это невозможно... Ты купил мне цветы?! C’est pas vrai! О, я забыла, ты же ментально находишься в девятнадцатом веке! Или нет — в Древнем Риме? Неужели ты не догадываешься, как это глупо? Даже хуже!
Грассирование Евы резало слух — первый раз так явственно за всё время их знакомства... Ренат хотел её удивить, но никак не предвидел такой чрезмерной реакции!
Тонкое выразительное лицо девушки менялось с каждой минутой, то бледнея, то краснея: казалось, от собственных слов она распаляется всё больше. Высвободившись из его объятий, Ева стояла посреди комнаты как античная фурия, непривычно некрасивая в этом приступе праведного гнева.
«Может, вернуться к тому, что работает? Например, взять её за руку? — думал Ренат, наблюдая за Евой со смесью недоумения и иронии. — Нет, лучше не надо!»
Они, забыв обо всём на свете, стояли обнявшись посреди единственной комнаты его неубранной, тёмной холостяцкой квартиры и не обращали ни малейшего внимания на окружающий беспорядок. Внезапно Ева, подняв голову и глядя куда-то поверх его плеча, выпрямилась и решительно отстранилась.
— Что это?
— Где?
— Вон там, на столе. Настоящие, живые цветы?!
В старинной стеклянной банке, поставленной на специально освобождённый кусочек стола, заваленного остатками разобранного ретрокомпьютера, красовались розы. Пять ярко-алых, вызывающе роскошных роз. Ева, не отрываясь, смотрела на цветы почти с ужасом, как будто увидела в комнате живую кобру.
— Я купил их тебе. Эти цветы для тебя, — спокойно сказал Ренат.
Ему стоило большого труда достать такой шикарный букет: как пояснили в онлайн-бутике, розы теперь не в тренде, все давно перешли на более практичные орхидеи.
— Для меня?.. — недоумённо переспросила Ева.
— Да, я купил тебе цветы. Что в этом странного?
— Нет, правда... Ты понимаешь, что говоришь? Это невозможно... Ты купил мне цветы?! C’est pas vrai! О, я забыла, ты же ментально находишься в девятнадцатом веке! Или нет — в Древнем Риме? Неужели ты не догадываешься, как это глупо? Даже хуже!
Грассирование Евы резало слух — первый раз так явственно за всё время их знакомства... Ренат хотел её удивить, но никак не предвидел такой чрезмерной реакции!
Тонкое выразительное лицо девушки менялось с каждой минутой, то бледнея, то краснея: казалось, от собственных слов она распаляется всё больше. Высвободившись из его объятий, Ева стояла посреди комнаты как античная фурия, непривычно некрасивая в этом приступе праведного гнева.
«Может, вернуться к тому, что работает? Например, взять её за руку? — думал Ренат, наблюдая за Евой со смесью недоумения и иронии. — Нет, лучше не надо!»