ЛЕОНИД ШОР
ЛЕОНИД ШОР
Леонид Шор
Писатель
Родился в подмосковной Кашире, вырос в Таллинне, живет в Нюрнберге.
Уже в зрелом возрасте, неожиданно для себя самого, Леонид стал писать небольшие рассказы, обозначенные им как оптимистическая проза. К настоящему времени опубликовал два сборника: «Vana Tallinn с шампанским» и «Двубортный из голубого вельвета».
Уже в зрелом возрасте, неожиданно для себя самого, Леонид стал писать небольшие рассказы, обозначенные им как оптимистическая проза. К настоящему времени опубликовал два сборника: «Vana Tallinn с шампанским» и «Двубортный из голубого вельвета».
Vana Tallinn с шампанским
Жизнь человека соткана из надежд и воспоминаний. Мы идем по дороге времени, с годами все чаще оглядываясь назад, и с теплом и нежностью вспоминаем тех, кто нам повстречался, и то, что с нами происходило.
Сборник рассказов и очерков «Vana Tallinn с шампанским» — это альбом ярких историй, целиком реальных, но очень светлых и добрых, названных автором оптимистической прозой. Здесь вы найдете забавные, лирические, поучительные, ностальгические зарисовки на совершенно разные темы, объединенные одним общим чувством — безграничной любовью: к друзьям и близким, к животным, к истокам и, конечно, к великому чуду под названием жизнь.
Сборник рассказов и очерков «Vana Tallinn с шампанским» — это альбом ярких историй, целиком реальных, но очень светлых и добрых, названных автором оптимистической прозой. Здесь вы найдете забавные, лирические, поучительные, ностальгические зарисовки на совершенно разные темы, объединенные одним общим чувством — безграничной любовью: к друзьям и близким, к животным, к истокам и, конечно, к великому чуду под названием жизнь.
Vana Tallinn с шампанским
Vana Tallinn с шампанским, этот легендарный коктейль, — символ моего поколения. Он прост, как все гениальное, и безотказен, как автомат Калашникова. Интернет утверждает, что его придумал бармен отеля «Виру», первой таллиннской высотки, построенной финнами в далеком 1972 году.
Лично я думаю, что с этим коктейлем не все так просто. Как у народной песни не может быть автора, так и всеми любимая смесь не может быть придумана одним человеком — его создала эпоха. Эпоха, в которой тесно переплелись комсомол, ABBA и сексуальная революция. Наслаждаться им было позволено только у барной стойки, восседая на высоченном, обитом черной кожей и сверкающем никелированной ногой табурете. Обычно — в компании представительницы прекрасного пола, для которой, собственно, все и задумывалось.
Процесс был традиционен и элитарен. Бармен доставал заранее приготовленный высокий бокал цилиндрической формы, аккуратно обмакивал смоченный край в сахар, заполнял его примерно на треть сорокапятиградусным ликером Vana Tallinn, а потом торжественно разбавлял благородную темно-янтарную жидкость «Советским» шампанским сорта брют. На сверкающее алмазными брызгами великолепие водружался разрезанный ломтик лимона, и в бокал вставлялась соломинка. Небольшой поднос, белоснежная, с галстуком-бабочкой сорочка, профессиональный наклон корпуса и неизменное palun («пожалуйста») завершали священнодействие.
Наблюдать за процессом было принято, покуривая сигарету и развлекая спутницу светской беседой. Тост первый, второй, приглашение на медленный танец — а в Таллинне было принято танцевать по два, — и единение душ гарантировано.
Лично я думаю, что с этим коктейлем не все так просто. Как у народной песни не может быть автора, так и всеми любимая смесь не может быть придумана одним человеком — его создала эпоха. Эпоха, в которой тесно переплелись комсомол, ABBA и сексуальная революция. Наслаждаться им было позволено только у барной стойки, восседая на высоченном, обитом черной кожей и сверкающем никелированной ногой табурете. Обычно — в компании представительницы прекрасного пола, для которой, собственно, все и задумывалось.
Процесс был традиционен и элитарен. Бармен доставал заранее приготовленный высокий бокал цилиндрической формы, аккуратно обмакивал смоченный край в сахар, заполнял его примерно на треть сорокапятиградусным ликером Vana Tallinn, а потом торжественно разбавлял благородную темно-янтарную жидкость «Советским» шампанским сорта брют. На сверкающее алмазными брызгами великолепие водружался разрезанный ломтик лимона, и в бокал вставлялась соломинка. Небольшой поднос, белоснежная, с галстуком-бабочкой сорочка, профессиональный наклон корпуса и неизменное palun («пожалуйста») завершали священнодействие.
Наблюдать за процессом было принято, покуривая сигарету и развлекая спутницу светской беседой. Тост первый, второй, приглашение на медленный танец — а в Таллинне было принято танцевать по два, — и единение душ гарантировано.
Двубортный из голубого вельвета
Что может быть лучше дружеской беседы в уютной доверительной атмосфере? Приглушенный свет лампы под абажуром, негромкий голос искусного рассказчика — такое ощущение возникает с первой страницы сборника «Двубортный из голубого вельвета».
В нем люди, страны и события сменяют друг друга с невероятной скоростью, однако это не мемуары — скорее, желание напомнить о вкусе времени, вроде совсем недавнего, но уже очень далекого.
Тонкий юмор и неповторимый авторский стиль превращают книгу в остроумного собеседника, с которым хочется встречаться снова и снова.
В нем люди, страны и события сменяют друг друга с невероятной скоростью, однако это не мемуары — скорее, желание напомнить о вкусе времени, вроде совсем недавнего, но уже очень далекого.
Тонкий юмор и неповторимый авторский стиль превращают книгу в остроумного собеседника, с которым хочется встречаться снова и снова.
Двубортный из голубого вельвета
В комиссионном магазине на Карья элегантный седоволосый еврей целовал маме руку и называл ее мадам Шор. Она смущалась и, румянясь щеками, просила говорить просто Нина, но уже тогда я понимал: ей приятно.
— Соломон Израилевич, — наконец-то прорвалась она сквозь поток приветствий, — мы же к вам по делу.
— Что вы говорите! — произнес он с типичным акцентом тех, для кого домашний идиш был так же привычен, как повседневный эстонский. — Что же привело вас в мой гешефт?
Родители были с ним знакомы, визит — неслучаен.
— Молодой человек оканчивает школу, — мама выдвинула меня для наглядности чуть вперед, — хотим пошить костюм на выпускной вечер. Поможете?
Он задумался, попросил нас подождать и исчез в подсобном помещении. Не задержался, подозвал к прилавку и, профессиональным движением развернув рулон ткани, влил яркую небесную лазурь в казенную серость магазинных полок.
— Это вельвет от «Хаддерсфильда», — пояснил он. — Сейчас большая редкость. Как вы находите?
Мы застыли: оторвать взгляд от чистоты и ясности цвета было непросто.
— Соломон Израилевич, необыкновенная ткань, — наконец произнесла мама, — но, если честно, я представляла более скромную гамму.
— Что вы, мадам Шор, это будет фурор! — немедленно отреагировал он. — Молодому человеку нравится, я же вижу. А более темные оттенки предлагают в Каубамая, но поверьте мне: скучно.
Профессиональный прием, называемый сегодня маркетинговым ходом, был выполнен безукоризненно — мама согласилась.
— Посоветуете портного?
— Да, с удовольствием. Думаю, Иосиф вполне справится.
— Кто это?
— Мой сын, Рахильчик-младший. Запишите адрес, я его предупрежу.
Адрес был в Мустамяе. Удобно, мы жили неподалеку.
— Вам потребуется три метра, — оценил он мою внешность, выписал чек и попросил пройти к кассе.
— Соломон Израилевич, — наконец-то прорвалась она сквозь поток приветствий, — мы же к вам по делу.
— Что вы говорите! — произнес он с типичным акцентом тех, для кого домашний идиш был так же привычен, как повседневный эстонский. — Что же привело вас в мой гешефт?
Родители были с ним знакомы, визит — неслучаен.
— Молодой человек оканчивает школу, — мама выдвинула меня для наглядности чуть вперед, — хотим пошить костюм на выпускной вечер. Поможете?
Он задумался, попросил нас подождать и исчез в подсобном помещении. Не задержался, подозвал к прилавку и, профессиональным движением развернув рулон ткани, влил яркую небесную лазурь в казенную серость магазинных полок.
— Это вельвет от «Хаддерсфильда», — пояснил он. — Сейчас большая редкость. Как вы находите?
Мы застыли: оторвать взгляд от чистоты и ясности цвета было непросто.
— Соломон Израилевич, необыкновенная ткань, — наконец произнесла мама, — но, если честно, я представляла более скромную гамму.
— Что вы, мадам Шор, это будет фурор! — немедленно отреагировал он. — Молодому человеку нравится, я же вижу. А более темные оттенки предлагают в Каубамая, но поверьте мне: скучно.
Профессиональный прием, называемый сегодня маркетинговым ходом, был выполнен безукоризненно — мама согласилась.
— Посоветуете портного?
— Да, с удовольствием. Думаю, Иосиф вполне справится.
— Кто это?
— Мой сын, Рахильчик-младший. Запишите адрес, я его предупрежу.
Адрес был в Мустамяе. Удобно, мы жили неподалеку.
— Вам потребуется три метра, — оценил он мою внешность, выписал чек и попросил пройти к кассе.
